Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком.
Исчезать получается ненадолго.
Хотелось добраться до вокзала и сесть в какую-нибудь невнятную электричку, чтобы потом думать, в какие такие ебеня меня занесло, и как из них выбираться. Но я так, конечно, не делаю.
Пара часов, в течение которых ветер морозит затылок, ноги меряют шагами привычный ландшафт, а Джим Моррисон читает мне в уши стихи под музыку.
Я очень правильная, верно подмечено. Вроде бы и заносит, и все толчки, и что я делаю в этом месте, и кто все эти люди, и где мои вещи, и сколько часов до трезвости, и что это было, и что значит "не скажешь" - а правильная. Такие дела.
Хочется людей - нет людей.
Есть люди, кого я тут обманываю. Нет тех, кого хочется. Отдаляются, уходят на второй план, куда угодно, и предсказуемость, читаемость этого процесса, просчитываемость мною по пальцам руки - все это медленно и верно приводит меня к общему знаменателю безразличия, неготовности бороться за что-то такое доброе и вечное. За упрямство решать, как правильно, за право хотеть этого, быть и делать вещи, сообразные этим решениям - именно решениям, потому что решения нужно принимать, а все остальное существует само по себе, расплывчатое и абстрактное, всепозволяющее, по сути.
В общем, нет людей. И мне самой хочется исчезнуть. Уйти в сраное чуть ли не хипстерское нигде, наполненное музыкой и сигаретами, бесконечными текстами и безразмерными белыми стихами, ритм которых отбивается шагами, ударами колес о шпалы, стуком капель дождя по земле, чем угодно... точка.
За точкой, как водится, тьма потаенных желаний. Часть их незамысловата, цинична и в максималистическом раскладе сошла бы за пороки. Часть полна идеализма и веры. Аминь, и пусть же имеющий уши да не услышит.
Хотелось добраться до вокзала и сесть в какую-нибудь невнятную электричку, чтобы потом думать, в какие такие ебеня меня занесло, и как из них выбираться. Но я так, конечно, не делаю.
Пара часов, в течение которых ветер морозит затылок, ноги меряют шагами привычный ландшафт, а Джим Моррисон читает мне в уши стихи под музыку.
Я очень правильная, верно подмечено. Вроде бы и заносит, и все толчки, и что я делаю в этом месте, и кто все эти люди, и где мои вещи, и сколько часов до трезвости, и что это было, и что значит "не скажешь" - а правильная. Такие дела.
Хочется людей - нет людей.
Есть люди, кого я тут обманываю. Нет тех, кого хочется. Отдаляются, уходят на второй план, куда угодно, и предсказуемость, читаемость этого процесса, просчитываемость мною по пальцам руки - все это медленно и верно приводит меня к общему знаменателю безразличия, неготовности бороться за что-то такое доброе и вечное. За упрямство решать, как правильно, за право хотеть этого, быть и делать вещи, сообразные этим решениям - именно решениям, потому что решения нужно принимать, а все остальное существует само по себе, расплывчатое и абстрактное, всепозволяющее, по сути.
В общем, нет людей. И мне самой хочется исчезнуть. Уйти в сраное чуть ли не хипстерское нигде, наполненное музыкой и сигаретами, бесконечными текстами и безразмерными белыми стихами, ритм которых отбивается шагами, ударами колес о шпалы, стуком капель дождя по земле, чем угодно... точка.
За точкой, как водится, тьма потаенных желаний. Часть их незамысловата, цинична и в максималистическом раскладе сошла бы за пороки. Часть полна идеализма и веры. Аминь, и пусть же имеющий уши да не услышит.
